Из многочисленных рукавов Волги, которые доступны большинству ахтубинцев, наиболее красивое, тихое и приспособленное для активного отдыха место - река Лаптевка. Начало ее - в районе Солдатского острова, там, где часть водного потока Волги по причине, известной одному Богу, отрывается от основного русла и уходит влево, образуя то, что люди назвали рекой Лаптевкой. Причем таких отходов два. Один - чуть выше Солдатского острова, а другой - чуть ниже, в районе Черной ямы. Потом эти два потока сливаются в один и узкой лентой, то сужающейся в одних местах, то расширяющейся в других, устремляются вниз, причудливо извиваясь в объятиях крутых берегов, к реке Владимировке, которая с радостью принимает воды в свое русло.
Берега лесистые. Лес в отдельных местах уходит в глубь поймы, то узкой полосой, а то большими тополиными рощами, то редкими кустиками ивняка или отдельными представителями вида кленовых. А иногда это сплошные, растянувшиеся на несколько километров, едва проходимые заросли. Здесь много ежевики и грибов. В лесу можно встретить кабана и лося, а также всех представителей пушного мира, которыми богат наш район. Много озер. Некоторые из них узкими ручейками связаны с рекой. В озерах растут желтые и белые кувшинки, придавая водной глади какую-то таинственность и божественное спокойствие. Много птиц. Ближе к осени становятся более заметными колонии белой цапли. Из густых зарослей, где обычно находятся их гнездовья, они перемещаются к берегам реки, усаживаясь на прибрежных кустах, привлекая своей красотой всех, кто проходит рядом по воде или вдоль берега.
Здесь хорошо в любое время года, в том числе и зимой. Но особенно красиво в сентябре, октябре, когда у нас повсеместно устанавливается нежаркая, солнечная и сухая пора. Здесь всегда тихо, и только в районе зимовок Кулакова и Громова иногда можно наблюдать признаки хозяйственной деятельности. Но в пору сенокоса на левом берегу речки на какое-то время появляются косилки и трактора, пойма оживает, и в это время я часто знакомился с местными жителями, которых встречал здесь. В связи с сенокосной страдой более активно работает местный паром.
Именно в один из таких сезонов я поднялся на берег в том его месте, где небольшой ерик врезался в него и, скрываясь в зарослях ивняка, уходил куда-то в пойму. Решив его обследовать, прошел вдоль ерика метров 150 и увидел впереди незнакомого человека, который жестами рук умолял меня подойти к нему. В том месте, где стоял человек, была неширокая свежая пересыпка. Через нее проходила техника, участвующая в заготовке сена. На лице незнакомца были явно заметны следы испуга. А когда он начал говорить, я почувствовал, как дрожит, как дрожит его голос.
- Что случилось? - не дожидаясь разъяснений, спросил я.
Суть того, что он мне рассказал, сводилась к тому, что пару дней назад он заметил, что в воде вдоль пересыпки лежало небольшое бревно. Сверху оно было прикрыто упавшей в воду скошенной травой, и поэтому на него никто не обращал внимания. А вспомнил он о нем сам сегодня, когда пришлось ремонтировать сеносгребатель и потребовался, что называется, чурбачок. Чтобы извлечь бревнышко из воды, тракторист опустился на колени и, соблюдая осторожность, наклонился, чтобы было удобнее охватить бревно руками с двух сторон. При этом незнакомец снова опустился на колени и продемонстрировал, как все происходило на самом деле. Было заметно, с какой нерешительностью подносил он руки к воде. Из дальнейшего рассказа незнакомца я узнал, что в момент, когда тот обеими ладонями коснулся бревна, оно дернулось, неожиданно обдав его фонтаном брызг и лохмотьями полусгнившей травы, и где-то в паре метров от пересыпки скрылось в глубине.
- Ну что бы это могло быть? Зверьков таких размеров, живущих в воде, здесь нет. Значит, только рыба. Но какая? Сазан? Щука? Сом? - размышлял я вслух.
- Не знаю, - ответил мужчина и закурил.
Поскольку все произошло в верхней части от пересыпки, а ширина ерика б этом месте не более двух метров, да и глубина в районе полутора метров, то мы решили обследовать этот так называемый ручей. Взяли в руки шесты и прошли вверх по сужающемуся ерику. Он с одной стороны, а я - с другой, тщательно промеривая дно. Метров через двести мы остановились. Дальше идти было бесполезно. Ручей сузился, глубина небольшая, дно легко просматривалось. Злополучное "бревнышко" бесследно исчезло. Мы поговорили с мужиком о том, о сем и расстались.
. . . Рано утром на следующий день я решил подойти к пересыпке и обследовать ерик более тщательно. Но когда поднялся на берег, то услышал в том районе шум, мужские голоса, дерзкую ругань, перемешанную громкими взрывами хохота. Люди бегали с двух сторон вдоль ерика, останавливались, снова бежали. Они были в состоянии неподдельного азарта. А я, подойдя поближе, увидел, как из воды торчала рукоятка вил, которая, как перископ подводной лодки, скользила по воде. Я понял, что кто-то вонзил в тело рыбы вилы, но удержать не смог, и они перемещались, отслеживая движения под водой мечущейся рыбы, увлекая в такие же движения мужиков на берегу.
Эта азартная погоня продолжалась недолго. Огромная щука оказалась, наконец, на пересыпке. Мужики, рассматривая ее, давали ей отнюдь не лестные сравнения на своем дерзком, иногда неприличном жаргоне. По длине она была чуть больше моего максимального шага, но объем тела просто поражал. Подобного я даже не видел в краеведческих музеях, которых посетил за свою жизнь больше, чем достаточно. Кто-то принес мешок из-под сахара, и двое молодых мужиков с большим трудом надели его на голову рыбы и просунули в него ее тело. Примерно треть длины выглядывала из мешка. Взявшись с двух сторон за мешок, они поволокли его по земле в сторону трактора с прицепом, который стоял рядом на берегу ерика. Оставшиеся на берегу мужики долго еще радовались удаче, которая так неожиданно пришла к ним.
- Повезло вам, - сказал я, в мыслях пытался воспроизвести размеры необыкновенной щуки, объяснить ее поведение, которое в общем-то и привело ее к такому трагическому исходу. В этой истории мне многое было непонятно, и я обратился к специалистам. Вот что они мне сказали. Во-первых, щуки подобных размеров в низовьях Волги в последнее время почти не встречаются. Они стали большой редкостью. Причиной тому - усиленный вылов, неблагоприятная экологическая ситуация, последствия хозяйственной деятельности человека в пойме Волги. А что касается миграции рыб, то она, как и у птиц, подчиняется законам, которыми наделила природа. Щука, которая заходила неоднократно в ерик на кормежку, возвращалась в реку, к месту своего постоянного обитания, в котором она жила уже не один десяток лет, судя по ее размерам. Без причины она, как правило, не покидает свой дом. Отрезанная пересыпкой, она испытывала определенный дискомфорт в перегретой воде и в своем стремлении вернуться к месту постоянного обитания упиралась в неожиданно возникшую на ее пути преграду. Через пересыпку, хотя и медленно, но все же поступала более прохладная вода с реки, и щука жалась к этому месту.
Мне ничего не оставалось, как поверить услышанному и согласиться. Да, скорее всего, так оно и было на самом деле.
В.В.Удалец
