Дорога, по которой я обычно спускался к реке, на этот раз оказалась перекопанной. Глубокая канава перерезала ее в том месте, где справа росли сплошной стеной кусты ивняка, а слева начинаются глубокий буерак, объехать который не представлялось никакой возможности. Для убедительности что ли, или в качестве знака, предупреждающего об опасности, с другой стороны канавы, поперек дороги, кто-то поставил остов комбайна "Нива". Вышедший мне навстречу мужчина пояснил, что это меры защиты соседних сельхозугодий от набегов алчных горожан, которые, по его словам, бессовестно грабят созревший урожай. На мой вопрос, как проехать к речке, человек махнул рукой и пояснил, что пару километров В сторону Волгограда, вдоль поливных сооружений, проходит объездной вал, по которому можно проехать. Так я и сделал.
Справа и слева до горизонта простирались брошенные чеки, окруженные зарослями камыша. Камыш стоял сплошной стеной по обе стороны, сзади и спереди каждого чека, чуть покачиваясь на ветру, переливаясь серебристыми бликами, нашептывая, неизвестно кому, что-то нежное, осторожное и довольно грустное. Вал тянулся вдоль широкого и довольно глубокого канала, стены которого обложены бетонными плитами. Сооружение мощное и внушающее доверие . Канал был заполнен водой. Вдоль дальней от меня стенки плавали дикие утки, совершенно не обращая на меня внимания. Справа - стена камыша.
Я сбавил скорость и, соблюдая меры предосторожности, рассматривал все, что на этой дороге привлекало мое внимание. Где-то на полпути, из камыша на проезжую часть выскочил огромный дикий кабан, вернее самка, а за ней около пятнадцати маленьких полосатеньких поросят. Я затормозил и начал их считать, но они так резво перемещались на дороге, что я постоянно сбивался и начинал сначала. Происходило это в метрах двадцати, пятнадцати от меня. Мамаша медленно шла вдоль камыша, а ее многочисленная малышня суетилась на дороге, то обгоняя ее, то отставая, поворачивая свои смешные мордочки то вправо, то влево. А несколько наиболее любопытных повернулись в сторону моей машины и с любопытством некоторое время меня рассматривали, а потом вприпрыжку догоняли свое семейство.
Увлекшись происходящим, я не заметил, как почти вплотную за моей машиной остановились "Жигули". Водитель сигналил, дескать езжай или уступи дорогу. Услышав сиг нал мамаша сразу же юркнула в камыш а часть ее деток, растерявшись, начала суетиться, столпившись возле стены камыша, не решаясь ее преодолеть. Я открыл дверцу и показал водителю рукой вперед. Тот быстро выскочил из машины и бросился к тому Месту , где сгрудились поросята. Я даже не успел опомниться как тот, улыбаясь, приближался уже к моей машине, держа в обеих руках за задние ноги по паре полосатеньких. Они пронзительно визжали, но мамаша из камыша не показалась. "Чего варежку жевал?" - небрежно бросил мужик, проходя мимо моей машины. "Отпусти, жалко ведь," -попросил я его. Мужик открыл багажник своей машины и, опустив туда поросят, быстро его прикрыл, а освободившейся рукой повертел в районе своею виска. Я понял все без слов.
Весь день я пробыл на берегу реки, а ближе к вечеру возвращался по этому же валу и больше никого не встретил. Зато, ставя машину в гараж, увидел, как по улице рядом с нашим боксом шел молодой майор, в руках которого была уже разделанная тушка поросенка. На мой вопрос, где взял, ответил, что угостил товарищ, который сегодня привез их полный багажник. Через некоторое время из его гаража стала доноситься музыка, запахло чем-то жареным и вкусным.
Пока я возился в гараже, наводя порядок, через открытые ворога увидел высокую красивую женщину, которая шла рядом, посматривая направо и на лево, явно выискивая нужный номер гаража. Когда я закрывал гараж, музыка стихла, рядом никого не было. Темнело. Из того самого гаража до меня долетали слова песни "Посеяла огуречкн близко над рекою, сама буду поливати горькою слезою". Пела женщина. Голос чистый, нежный, хватающий за сердце. Рядом с женским голосом звучал сочный, красивый баритон. Голос как бы чуть-чуть отставал, заполняя пространство между словами "сама буду поливати их горькою слезою". Лучшего голоса и прекрасного исполнения, как это, я не слышал минимум последние десять лет. Иногда пение прерывалось. Слышался смех. А потом снова звучала песня. Я не заметил, как стемнело. Зажглись фонари. На темном небе высыпали звезды. Стоял теплый летний вечер.
В.В.Удалец
