Я сижу на берегу Подстепки. Тихо. Вокруг никого. Вода резко упала, обнажив девственные косы, которые светятся, отражая солнечные лучи своим кристально чистым, крупным речным песком. Солнце не печет, как в знойную пору, а нежно греет, как бы лаская и напоминая, что лето на исходе. Ни ветерка, ни звука. И вдруг, как шальная, на высоте пяти, десяти сантиметров от зеркала воды проносится стая куличков. Скорость их полета настолько велика, что через мгновение теряю их из вида, а потом долго размышляю над совершенством природы, которая наделила удивительных птичек такой красотой и мастерством совершать полет на высокой скорости в плотной группе, не мешая друг другу, не сталкиваясь, не задевая воду.
На противоположном берегу появляется стадо коров. Коровы осторожно заходят в воду, все глубже и глубже, вплавь преодолевая глубокие места, высоко подняв голову, напоминая чем-то плывущих бегемотов. Плывут медленно, осторожно, чувствуется, что пловцы они плохие. На берегу долго отряхиваются, смешно подергивая боками и мотая из стороны в сторону головами. А потом также, не спеша, направляются в сторону фермы. Лишь через полчаса появляется трактор с прицепом, который вброд переезжает на мою сторону. В прицепе сидят несколько женщин и девушек, белеют бидоны с молоком. Трактор покачивается, накреняется, отслеживая рытвины и неровности речного дна. Эти же движения вслед за трактором повторяет и прицеп. Но доярки спокойны: они привыкли, речку таким способом пересекают два раза в день рано утром и к концу дня, возвращаясь домой. Поднимаясь в гору, трактор пыхтит, напрягается, заполняя округу шумом работающего с перебоями мотора. Не замечаю, как снова стало тихо. Посмотрев на часы, беру в руки бинокли, которые лежат у меня на коленях. Сейчас в небе должны появиться журавли. Я за ними наблюдаю уже несколько дней, но не могу понять, откуда они взлетают. Так получилось и на этот раз. Лишь когда до меня донеслось их: печальное курлыканье, я понял, что птицы уже на высоте полета журавлиного л клина. Их несколько семей. Они летают то отдельно, то объединяются в одну группу.
И это не беспорядочный полет, не бессмысленное парение в воздухе, а целенаправленное обучение, подготовка молодого пополнения к предстоящему перелету. Даже не очень внимательному наблюдателю нетрудно подметить, что идет отработка отдельных элементов полета с их неоднократным повторением. Птицы то расходятся в стороны, то выстраиваются в линию, то парят по кругу, обозначив ярко выраженное кольцо. Происходит смена эшелонов, перестройка по дистанции. Одни уступают место другим и это в течение не одного часа. Одна или две птицы держаться в стороне. Возникает ощущение, что они руководят обучением со стороны, наблюдают за своими подопечными, а может быть, и дают указания. Кто знает?
От наблюдения за птицами меня отвлек какой-то странный звук. Я прислушался. Звук повторился, напоминая чем-то лягушачье кваканье. Ква.-. ква... ква... доносится до меня снова. Странно, подумал я. Лягушачье кваканье в конце августа. Не может быть!
Но звук повторился, более того, на одно ква... ква... ответило более низкое ква... ква. Я вспомнил весенние лягушачьи базары, во время их свадебных радостей, когда в соседнем болоте, как по команде, сотни голосов одновременно стараются перекричать друг друга и точно также, как по команде, замолкают. Я прислушался еще раз. Сомнений не было. Где-то рядом квакали лягушки. Это так меня удивило, что я не выдержал и отправился в то место, откуда, как мне казалось, доносились необычные для этой поры голоса.
В нескольких десятках метров от меня речка поворачивала чуть вправо, вплотную прижимаясь к отвесной глиняной: круче. Именно за этим поворотом увидел человека, наклонившегося над водой. Рядом с ним лежала хозяйственная сумка. Как только человек вставал, кваканье прекращалось. Стоило ему наклониться к воде, как лягушачьи голоса начинали как бы спорить друг с другом. Подойдя поближе, заметил, что незнакомец как-то довольно странно подергивает руками в такт движениям его рук раздается: ква... ква... Иногда он тянулся к сумке, доставал оттуда что-то и осторожно опускал в воду.
Увиденное меня заинтриговало, и я ускорил шаг. Заметив меня, мужчина встал, положил какие-то палочки себе за пазуху и сделал несколько шагов мне навстречу. По выражению его лица почувствовал, что мое появление определенным образом обеспокоило его. Я поздоровался и спросил:
- Вы слышали, лягушки квакают?
Он кивнул головой.
- И вас это не удивляет? - не унимался я.
- Нет. Это не лягушки, это я сомов "квоками" на кормежку зову.
- Не понял, - удивился я.
- Да очень просто, - пояснил незнакомец. - Я здесь прикормил сомов и "квоками" их зову на очередную кормежку.
Сом неравнодушен к лягушачьему голосу, подплывает к берегу, а я в этот момент бросаю ему в пасть голубя. Раньте я кормил их лягушками - ведрами носил, по сомы лягушек легко проглатывают и уходят. А голубя он заглатывает в пасть, а проглотить сразу не может, ложится здесь неподалеку на дно и челюстями, как жерновами, перетирает добычу...
При этом незнакомец положил ладонь на ладонь и вращающимися движениями пояснил, как; это происходит, изображая движенья мельничных жерновов.
- Таким образом удается удерживать их в одном месте нужное время. Незнакомец замолчал. По его поведению было видно, что он желал, чтобы я побыстрее ушел от него. Но любопытство меня буквально парализовало и я попросил его продемонстрировать, как это все происходит Он с большой неохотой наклонился, достал из-за пазухи две причудливо изогнутые палочки, чем-то по форме напоминающие курительные трубки, как барабанными палочки начал стучать по воде. Каждый удар сопровождался кваканьем. После нескольких повторов у берега образовался небольшой бурунчик и показалась черная спина огромного сома. Незнакомец засунул в сумку руку, вытащил оттуда поджаренного на костре голубя и опустил его в воду. Сом энергичным движением, сопровождаемым брызгами, заглотил добычу и скрылся в воде.
Я взял в руки "квоки" и долго рассматривал их.
- Сами сделали? - досаждал я вопросами.
- Нет, от деда достались. Они практически вечны. Надо только хранить в сухом месте, а делаются они из яблони, - пояснил незнакомец.
- Надо же! - восхитился я. - Чего только человек не придумает!
- Ну ладно, я пошел, - произнес незнакомец, поднимая с земли сумку. - Надеюсь, вы здесь шкодить не станете?
Я, как мог, успокоил его. Он поднялся по крутой тропинке вверх, на кручу, и направился в сторону поселка, то и дело оглядываясь в мою сторону, опасаясь, - что я могу вторгнуться в его соминое хозяйство. Чтобы его успокоить, подошел к машине, запустил мотор и уехал. С тех пор я в этом месте не появляюсь.
В.В.Удалец
