Разные случаи происходили на войне: трагические и комические, весёлые и грустные. Причём, не раз подтверждалось мнение, что от трагического до комического – один шаг. Именно такой случай и произошёл на глазах моего земляка, участника Великой Отечественной войны, Корженко Николая Сергеевича.
Дело было в Прибалтике. Погода в то время стояла неважная, или, как иногда шутили бойцы – мерзопакостная: то дождь, то снег, то ясная погода, а то ляжет такой туман, что по нескольку суток, как говорится, дальше носа своего ничего не видно.
В такие дни посыльным, да и всевозможным тыловым службам, доставляющим на передовую всё необходимое для обеспечения солдатского фронтового житья-бытья, нужна особая осторожность и осмотрительность. Дело в том, что по ошибке можно оказаться вместо своей передовой в тылу врага. Хорошо, если дорога известная, если бывал здесь в ясную погоду, а как быть тому, кто в первый раз оказывается в такой обстановке? «Старичкам» и то порою приходится туговато.
Так было и в этот раз. Ближе к полудню в расположение роты прибыла походная кухня. На передке кухни с чувством собственного достоинства восседал старый кашевар Кузьмич, как его любовно называли бойцы. Рядом с кухней, указывая дорогу, вышагивал старшина.
От кухни на всю округу распространялся такой аромат, что, кажется, и оповещать никого о наступающем обеде не надо было, как это в большинстве случаев делалось, путём постукивания рукояткой кнута о ковш-черпак. Потянулись к опушке леса с разных сторон бойцы с котелками с радостным предчувствием вкусного обеда. Всё шло хорошо.
Рады бойцы, что угодил им старшина: вовремя, да к тому же ещё и вкусную кашу доставил. Рад и кашевар тому, что вкусная получилась солдатская каша. Для каждого едока у старого солдата доброе слово находится, всё делает с шуткой, прибауткой. Вот, по-видимому, и последний боец идёт за кашей. Шёл он, наверное, от дальних окопов, так как падающий снежок уже успел накрыть его плечи таким слоем, что за ним не просматривались ни погоны, ни знаки различия.
-Чуть не проспал, служивый, свой обед, - пробурчал кашевар, привычным движением зачерпывая очередную порцию каши. И вдруг… Если бы кто-то наблюдал за этой сценой, то увидели бы странную картину. И солдат, подошедший к кухне с котелком в руках, и кашевар, протянувший левую руку к солдату, чтобы взять у того котелок и наполнить его кашей – вдруг замерли в неестественных позах. Кашевар с широко раскрытыми глазами смотрел на подошедшего солдата и, кажется, не мог даже и слова вымолвить. Прокуренные рыжеватые усы его, ещё недавно придававшие его лицу бравый вид, беспомощно повисли как сосульки, причём, левый ус оказался почему-то длиннее правого.
Не менее удивлённые глаза были и у смотрящего на него подошедшего солдата. Да что там глаза – нижняя губа его отвисла так, что, казалось, у него вырос второй подбородок. Из черпака, который кашевар всё ещё держал в правой руке, каша постепенно стала стекать в котёл, издавая булькающие звуки. Так и стояли они в застывших позах, глядя друг на друга, не смея вымолвить и слова.
Сколько длилась эта немая сцена, трудно сказать, однако она закончилась довольно странно. Подошедший солдат вдруг бросил котелок на землю, как-то неестественно повернулся, подхватил полы своей шинели и бегом вприпрыжку побежал от походной кухни в ту сторону, откуда он только что и пришёл. Через несколько секунд он скрылся в густой полосе тумана.
А кашевар, бросив в котёл уже не нужный ему черпак, тоже как-то неестественно замахав руками, как пьяный, стал пробираться почему-то на передок кухонной повозки. Движения его были неуверенными. Создавалось впечатление, что у него нарушена координация движения. Видно было, что он пытается вытащить что-то из-под сиденья передка повозки. И вдруг в руках у него оказалась винтовка. Медленно стал он поворачиваться в ту сторону, куда только что побежал солдат. Но удивлению его, по-видимому, не было конца. В той стороне, куда только - что убежал солдат, никого и ничего не было видно. Туман поглотил беглеца, и невозможно было определить, в каком месте он теперь находится.
Неуклюже слез кашевар с передка кухни и всё ещё с удивлённым выражением лица, крепко держа в руках винтовку, стал оглядывать место, где недавно стоял этот солдат, где в десяти-двадцати шагах от него расположились, ничего не подозревая, солдаты из его роты, с аппетитом уплетая выданную им кашу.
Среди всей этой идилистической картины стоял старый повар с винтовкой в руках наизготовку и медленно поворачивал голову то влево, то вправо. Вся его фигура как будто выражала удивление, что всё вокруг него по-старому, никто и ничего почему-то странного не заметил.
-Братцы! Так что же это вы,- завопил каким-то странным голосом кашевар,- что же вы сидите-то? Ничего не подозревающие солдаты, но уже заметившие какое-то странное поведение кашевара, начали подходить к кухне. Довольно быстро кашевар с винтовкой наизготовку оказался в середине плотного кольца из сослуживцев.
-Что же вы ничего не видите, а?- продолжал кашевар.
-А чего видеть-то? – с лукавой хитринкой в глазах, выходя вперёд, спросил известный в роте балагур и весельчак Колька-казак.
Как бы предчувствуя что-то интересное, и радуясь возможности «почесать» язык, он продолжал:
-Чего видеть-то? Видим, что в котелках у нас пусто стало. Больно вкусная у тебя, Кузьмич каша сегодня получилась. Добавки бы дал немного, а?
Зная скверный характер Кольки-казака, старый вояка решил покончить с этими, как ему показалось ненужными разговорами.
-Вот-вот, я и говорю, что дальше своего носа, да котелка с кашей ты ничего не видишь. А ещё в снайперах ходишь! Да я такого снайпера в три шеи попёр бы. Не только что на передовую – в обоз бы не взял с собой!
-Ну-ну, дед, ты говори, да не заговаривайся,- насупился снайпер,- говори ясней, что ты тут как пугало огородное стоишь, глаза вытаращил и крутишься, как гусь на сковородке. Аль муха какая тебя укусила?
Дружный хохот подтвердил, что Колька-казак сел на своего конька и готов был и дальше веселить публику. Из задних рядов кто-то выкрикнул:
-Какая там муха! Да ты глянь на его комплекцию! Его же никакая муха не прокусит. Видно кто-то лягушку ему за пазуху нечаянно уронил, вот он и извивается перед нами, как гусь, вытягивая шею! Новый взрыв хохота раздался над поляной.
А вошедший в свою роль снайпер, продолжал:
-Кузьмич, ты эту берданку-то свою положи на место. Это тебе не ковшик - она и стрельнуть может нечаянно. Хорошо, если в заднее место кому-нибудь попадёшь, а что если в котелок?
- Оно и видно, что на плечах у тебя не голова, а котелок,- пробурчал Кузьмич.
Старому солдату не хотелось сдаваться в этом словесном поединке. К тому же потрясение, которое было с ним некоторое время назад, постепенно начало проходить. Кладя винтовку на место, Кузьмич уже более миролюбиво продолжал:
- Ишь пострел, берданка его напугала. Посмотрел бы я на тебя, как бы ты вёл себя, если бы нос к носу с фрицем встретился?
- О каком фрице ты говоришь? Ты, наверное, только в кино и видел их, поскольку вся твоя служба в обозе прошла?- опять попытался взять ситуацию в свои руки Колька.
- Какое там кино, когда не позже, чем пяток минут назад, я, как вот сейчас смотрю в твои паршивые глаза, так и с ним пересматривался!
- Ну, ты, дед, даёшь! Видно, хорошо заправился ты вчера наркомовскими, что до сих пор у тебя чёртики в виде фрицев перед глазами бегают,- не унимался снайпер.
- А ты сам разуй глаза, нагнись, да посмотри на вон тот котелок, который там лежит.
Тут все, как по команде, повернулись в ту сторону, куда указывал рукой старый солдат. Там в снегу валялся какой-то предмет. Ближайший к нему солдат подошёл к указанному месту, нагнулся, и все увидели в его руках новенький немецкий котелок, так и не наполненный кашей.
Только тогда до всех стала доходить причина столь странного поведения кашевара. Туман сыграл злую шутку с неопытным немецким солдатом, в результате чего он вышел как раз на нашу походную кухню, приняв её за свою. Таким вот образом в этот раз он лишился не только такого желанного котелка каши, но и чуть было не лишился самой своей жизни.
Мазур Геннадий Григорьевич, полковник в отставке.